Дождь, начавшийся внезапно и с такой силой, что небо будто разверзлось, заставил Дэндзи искать укрытие. Он стоял под навесом, мокрый и раздосадованный, ведь долгожданное свидание с Макимой, женщиной, которой он доверял и которой стремился доказать свою значимость, было под угрозой. В этот момент его мир, состоящий из тяжелой борьбы с демонами и редких проблесков нормальной жизни, сузился до струй воды, стекающих с козырька. Именно тогда в его поле зрения появилась она – девушка из соседнего кафе, Резе. Её улыбка не была вымученной или формальной, какой часто бывают улыбки обслуживающего персонала; в ней читалась искренняя, почти детская добродушность. Небольшой разговор под аккомпанемент ливня, несколько неловких фраз с его стороны и спокойных, ободряющих – с её, стали тем незначительным, на первый взгляд, эпизодом, который, однако, посеял в его душе странное беспокойство. Для парня, чья жизнь была четко разделена на черное – адскую работу по уничтожению демонов – и белое – мечты о простом человеческом счастье с Макимой, эта случайная встреча стала первым тревожным звоночком, первым намеком на то, что границы его реальности не так прочны, как ему казалось. С этого дня повседневность Дэндзи, казалось бы, не изменилась кардинально: те же задания, те же надежды на внимание Макимы. Но внутри всё перевернулось. Образ улыбающейся Резе стал возвращаться к нему в самые неожиданные моменты, создавая диссонанс с его привычными мыслями. Он начал замечать детали, которые раньше игнорировал: простые радости, тишину после боя, вкус обычной еды, который она, возможно, готовила в том кафе. Его одержимость Макимой, которая раньше горела ярким и неоспоримым пламенем, теперь давала трещину, сквозь которую пробивался другой, неясный свет. Жизнь перестала быть прямой дорогой к одной цели; она обрела объем, оттенки, стала сложнее. Встреча с Резе, такая мимолетная и незначительная, подобно капле, упавшей в стоячую воду, породила круги, которые медленно, но неотвратимо расходились, нарушая привычный порядок его вселенной. Дэндзи, всегда действовавший инстинктивно, силой и простыми желаниями, впервые столкнулся с чем-то, что не поддавалось немедленному пониманию или классификации, и это смутное чувство начало незаметно, но верно менять траекторию его пути, внося в него элементы сомнения и неожиданной, тихой человечности.